«Воровство – это прекрасная стратегия»

Один из главных элементов инновационной стратегии Сингапура – массовая покупка талантов из-за рубежа. Однако в долгосрочном плане главные идеологи страны прежде всего рассчитывают на собственные научные и инженерные кадры.

Филиппа Йо очень не любят в крупнейших университетах и научных центрах США и Западной Европы. И немудрено – ведь за ним прочно закрепилась репутация одного из самых агрессивных охотников за талантами. Этот «серийный похититель людей», как его прозвали западные СМИ, на протяжении последнего десятилетия проводит основную часть рабочего времени за пределами родного Сингапура. За границей он постоянно выискивает неудовлетворенных текущим материальным положением или условиями работы ученых и инженеров-технологов, которых могла бы заинтересовать перспектива на некоторое время «прописаться» в экзотическом городе-государстве Юго-Восточной Азии.

Зато у себя дома он уже давно заработал огромное уважение и авторитет. Доктор Йо признается одним из наиболее эффективных управленцев среди целой плеяды государственных менеджеров, заложивших основу сингапурского экономического чуда. Почти все проекты, которыми ему довелось руководить за долгую государственную карьеру, изначально казались нереализуемыми. Но он с ними справился. И в одном из своих многочисленных интервью без излишней скромности констатировал: «На то, чтобы поднять новую отрасль промышленности, у меня в среднем уходит порядка пяти лет, после чего я просто перехожу к решению следующей задачи».

Так, Йо стоял у истоков оборонной промышленности Сингапура и создал Singapore Technologies Group, ныне преуспевающую корпорацию – производителя и экспортера современного вооружения. В начале 1980-х годов он стал первым председателем Национального совета по компьютерным технологиям, и во многом благодаря его усилиям Сингапур превратился в одного из ведущих игроков мировой полупро­водниковой индустрии.

В середине 1990-х внимание Йо на некоторое время переключилось на химическую промышленность. Итогом его работы на этом направлении стало успешное завершение строительства на новом искусственном острове Джуронг крупнейшего в Азии суперсовременного нефтехимического комплекса, а заодно и привлечение на этот остров многомиллиардных инвестиций ведущих транснациональных компаний.

С 1986 года на протяжении почти двух десятилетий Йо возглавлял совет по экономическому развитию – ключевое государственное агентство, координирующее разработку долгосрочной инновационной политики. А с апреля 2007 года, сохранив за собой должность специального советника премьер-министра Сингапура по экономическому развитию, перешел на работу в совет по стандартам, повышению производительности и инновациям (The Standards, Productivity and Innovation Board, SPRING Singapore). Перед этим новым госучреждением, которое возглавил Филипп Йо, поставлена еще более амбициозная задача – создать в крошечной стране практически с нуля тот самый «креативный класс» – слой ученых, инновационных предпринимателей, менеджеров, которые могли бы вершить новую экономику Сингапура.

Как признался нам в ходе интервью д-р Йо, его любимый исторический персонаж – Александр Македонский, царь маленькой и бедной страны, который окружил себя талантливыми сподвижниками и завоевал полмира. Книги об Александре, его армии, походах и созданной им великой империи занимают целую секцию огромного книжного шкафа в рабочем кабинете.

Филипп Йо с удовольствием рассказал нам, зачем страна тратит миллиарды долларов на развитие инновационной экономики и почему главным направлением его текущей работы стала широкомасштабная программа по стимулированию притока лучших мозгов. Причем далеко не только за счет массовой закупки оптом и в розницу зарубежных специалистов, но и при помощи целенаправленного выращивания на­циональных научных и инженерных кадров.

«Если вы хотите построить великую страну, создайте собственную армию талантов», – посоветовал доктор Йо в заключение нашей беседы. Она состоялась в офисе, расположенном на одном из этажей небоскреба, входящего в состав Биополиса. Разработка и успешный запуск проекта по созданию этого ультрасовременного технопарка, на территории которого сегодня активно развиваются различные направления биомедицинских исследований, стали очередным весомым успехом неутомимого дирижера сингапурской инновационной политики.

– Нам было бы очень интересно понять специфику инновационной инфраструктуры Сингапура. Какие трудности возникли при ее создании, каких ошибок следовало избегать?

– Инновации – это не роскошь, а необходимость. Мы всегда были прежде всего ориентированы на экспорт, поскольку у нас почти нет своего внутреннего рынка. У нас нет никаких природных ресурсов, поэтому наш главный козырь – это люди, мозги. До обретения независимости от Великобритании мы выживали за счет выгодного с точки зрения международной торговли географического положения, а затем с середины 1970-х начали активно осуществлять индустриализацию экономики. Но, по сути, сейчас мы занимаемся тем, что производим продукцию для других государств. Ежегодный объем чистого экспорта Сингапура очень приличный для такого маленького государства – около 200 млрд долл. США. Однако при этом на долю производства приходится лишь от 20 до 24% ВВП. Поэтому на самом деле основные наши проблемы не связаны с чисто производственной составляющей.

Позвольте это объяснить по-простому. Допустим, у кого-то есть уникальная идея, на базе которой создается тот или иной продукт, например компьютер Apple. Для нас проблема состоит в том, что мы занимаемся производством, маркетингом и распространением продукта, а сама идея нам не принадлежит, она – актив компании Apple. В этом и заключается главное ограничение нашего роста: мы, как производители, получаем мало, а Apple, которая сама не производит, а только владеет идеей, получает основную прибыль.

– И что же вы пытаетесь предпринять, чтобы изменить эту ситуацию?

– Поскольку для обеспечения устойчивого экономического роста необходимо создавать свои собственные продукты и услуги, генерировать инновации, в 1991 году совет по экономическому развитию (СЭР), которым я тогда руководил, принял решение о создании специального национального совета по науке и технологиям. Основная прибыль обес­печивается новыми идеями, поэтому нужно развивать собственные идеи, которые делают деньги.

Следующий шаг после разработки собственной идеи – ее успешная коммерциализация. Конечно, хорошо иметь много ученых, но сами ученые не создают новые рабочие места. Важно взять идею ученого и как-то ее применить, например в производстве какого-то продукта. Поэтому с 1990-х годов СЭР совместно с советом по науке и технологиям осуществляет крупные инвестиции в разработку продуктов и услуг на базе идей, придуманных в наших научно-исследовательских учреждениях.

– Нехватка собственной научно-исследовательской базы, по-видимому, была очень серьезным препятствием для инновационного развития Сингапура?

– Во многом так и было, ведь мы пытались быть конкурентоспособными. Пока, на данный момент, мы все еще лишь пытаемся снизить стои­мость производства по сравнению с Китаем, который составляет нам основную конкуренцию. И наша главная обеспокоенность теперь состоит в том, что какое бы конкурентное преимущество мы ни имели, оно постоянно сокращается. Нам срочно требуются люди, которые умеют думать и планировать. Именно поэтому мы инвестируем в людей.

Причем мы просто вынуждены сегодня идти по этому пути. А в 1970-е у нас на это не было времени, поскольку британцы отправлялись восвоя­си. Нам было необходимо срочно создавать новые рабочие места, и самым простым способом для достижения этой цели было массовое привлечение на сверхльготных условиях иностранных компаний. Та же Apple здесь уже с начала 1980-х. Однако такая модель развития довольно быстро завела нас в тупик, поскольку она не может быть эффективной в долгосрочном плане. Есть множество других стран, которые выбрали тот же путь: Китай, Вьетнам, Индия, почти все наши ближайшие соседи по региону.

– А насколько Сингапур сейчас зависим от мировой экономической конъюнктуры?

– Во время недавнего мирового кризиса, учитывая большое количество наших банкиров, в Сингапуре был довольно резкий спад. Но мы маленькие, и мы легко восстанавливаемся. Еще раз повторю, у нас почти нет внутреннего рынка, все наше производство зависит от экспорта. И когда мировой рынок проседает, мы тоже терпим убытки. Зато у нас нет долгов и более чем достаточно сбережений, т.е. мы не испытываем особых проблем с импортом всего того, что нам нужно для себя. И наконец, благодаря тому, что мы маленькие, мы можем, в отличие от большинства других стран, позволить себе такую «роскошь», как активная социальная политика, забота о собственном населении. И мы можем позволить себе активно инвестировать в будущее этого населения.

В 1990-е мы допустили ряд стратегических ошибок, у меня и моих коллег тогда просто не было достаточного опыта. Мы тогда не поняли, что можно и нужно привлекать иностранных ученых и технологов, но обязательно нужно при этом выращивать и собственные кадры. Именно этим я сейчас и занимаюсь.

И с 2001 года по моей инициативе была запущена специальная программа по подготовке тысячи кандидатов наук. На каждого аспиранта мы тратим 1 млн долл., 50% из которых идет на оплату обучения за рубежом.

Когда все они вернутся обратно, они будут играть важную роль в науке и экономике страны. Моя идея состоит в том, что инновации идут именно от людей, а не от продуктов и разработок. Мы не вкладываем в инновации, мы инвестируем в людей. Люди создают инновации. Все наши фонды посевного финансирования и государственные агентства поддержки предпринимательства – это лишь средство для достижения более важной цели. Они все служат для поддержки людей, которые хотят начать свое дело.

– Чтобы координировать различные инновационные программы, руководить исследованиями и разработками, а также их коммерциализацией, нужны не только прекрасные ученые. Необходимы менеджеры инновационных проектов, нужны менторы молодых талантов. Откуда вы их берете?

– Действительно, поиск таких людей для нас был и остается одной из самых серьезных проблем. Таких специалистов приходится искать практически по всему миру. Скажем, мы взяли на работу около сотни более опытных ученых – научных сотрудников, средний возраст которых составлял примерно 45–50 лет. Я рассчитываю, что они будут обучать наших более молодых и неподготовленных ребят. Вообще говоря, найти в нужном количестве людей зрелых и опытных, чтобы они смогли вести за собой молодых, – это еще одна моя большая головная боль.

Вся эта подготовка почвы занимает долгое время. А России, насколько я понимаю, все нужно «здесь и сейчас». Я был в прошлом году в Ярославле, и у меня возникло ощущение, что вам нужно, чтобы все происходило очень быстро. Но ведь так не бывает! Хотя России, конечно, еще повезло в этом плане – у вас богатая научная традиция. В Сингапуре же пока очень мало ученых. В основном это британцы. Поэтому мы сейчас активно работаем в этом направлении.

Впрочем, по большому счету, для того чтобы привлечь всех этих людей, на самом деле необходимо просто создать особую среду.

– И как же вам удается ее создать?

– Все, что для этого нужно, – это обеспечить людей соответствующей финансовой поддержкой и свободой действий.

– Выходит, практически все, по-вашему, завязано на деньгах?

– В основном все, что нужно специалистам, это деньги.

– Ну а где тогда взять самих идеологов инноваций, таких лидеров, как вы?

– Их тоже можно купить. Просто импортируйте их. Например, импортируйте меня.

– Хорошо, мы подумаем над этим предложением. И в продолжение темы денег: все расходы по финансированию вашей «кадровой программы» берет на себя государство?

– Да, все оплачивается нашим правительством. В Сингапуре не как в России, где есть нефть и газ. Нам приходится копить средства на самые нужные цели. Мы управляем экономикой так, что наши накопления увеличиваются каждый год на 5 млрд долл., и мы вкладываем эти деньги в людей.

– Есть ли у вас приглашенные специалисты из России?

– Да, у нас есть несколько научных сотрудников из России, с Украины и даже одна женщина из Казахстана. Но пока их, конечно, немного.

– Насколько высока сейчас конкуренция за лучших специалистов, за таланты? Приходится ли Сингапуру конкурировать с США, Китаем и другими быстро развивающимися странами?

– Конечно, приходится. У них численное преимущество, у нас – наш восточный менталитет. Кроме того, мы все в Сингапуре прекрасно говорим по-английски, что также большой плюс.

– При этом вы приглашаете иностранных специалистов, занимающихся только прикладными исследованиями?

– Верно. У нас нет времени и денег на изучение нейтрино. Мы не в состоянии заниматься фундаментальной наукой.

– Ну а в будущем вы все-таки планируете развивать фундаментальные исследования?

– Нет, для этого нам просто не хватит людей… и терпения. Это у вас в России пока сохраняется большой человеческий потенциал, чтобы продолжать активно заниматься фундаментальной наукой. Кроме того, в фундаментальной науке успех во многом зависит от случая. Мы не можем себе позволить долго ждать результатов и надеяться на удачу. Поэтому нам нужны только прикладные исследования и разработки в области биологии, медицины, генетики, информатики и т.д.

– Но ведь сейчас все занимаются развитием этих направлений, разве нет?

– Да, но это не важно, поскольку специалисты в этих сферах – в любом случае самое лучшее вложение. Мы инвестируем в людей, а вы инвестируете в здания. Как здания могут изменить положение?

– То есть вы считаете, что мы должны сосредоточить все усилия на людях?

– Именно так. Если бы я работал в России, то запустил бы специальную программу для вундеркиндов, для самых одаренных детей. Вместо специальных строительных проектов. Вы слишком много инвестируете в строительство и почти ничего не вкладываете в талантливых людей. Найдите средства, привлекайте, развивайте и выращивайте таланты. Зачем нужны здания? Ничего в них хорошего нет. И многие строят эти здания лучше вас.

Главное – найти «крестного отца» для талантливых детей, опытного политика, который стал бы их надежным покровителем. Нужны умные, сообразительные дети, выбирайте таких детей из малообеспеченных семей, старшего школьного возраста. Активно ищите детей с математическими способностями. Математика крайне важна. Сообразительные дети, которые разбираются в математике, могут заниматься физикой и всеми другими науками. Протестируйте их и выберите 10 тысяч самых лучших.

Книга ценой в миллиард долларов

– В книге, которая сейчас лежит перед вами, – информация обо всех сингапурских аспирантах, которых вы поддерживаете?

– Да. Я как коневод – отбираю «лучших лошадок». Я должен постоянно заботиться о них, и я знаю всех поименно. Кроме того, мне известны имена их девушек (или парней), то, чем они увлекаются, в общем – многие подробности их личной жизни.

– Эту книгу может почитать кто-то, кроме вас?

– Нет. Я ее никому не даю. Эту книгу я составил для себя. Когда езжу по миру, всегда беру ее с собой, постоянно отслеживаю, кто из них чем занимается, добавляю информацию об их достижениях.

– Должны ли ваши подопечные регулярно перед вами отчитываться?

– Ну, формально я им не начальник, и когда приезжаю к ним, мы «просто болтаем». Хотя, по большому счету, они при этом, конечно, предоставляют нечто вроде отчетов о проделанной работе.

– Есть ли опасность, что студенты, которых вы отправляете учиться за рубеж, не вернутся обратно?

– Они все вернутся. Мы платим за них в общей сложности 1 млрд долл. Они заключили договор и обязались вернуться. Причем среди них есть даже иностранные студенты, которые готовы после окончания своей учебы работать в Сингапуре. Мы – маленькая страна, и если мы не будем воровать мозги, то просто не выживем. А что, по-вашему, делают те же Соединенные Штаты? То же самое – воруют таланты, причем масштабы этого воровства совершенно не сопоставимы с нашими.

– Значит, вся ваша «когорта избранных» получает образование исключительно за рубежом? Но ведь есть и Национальный университет Сингапура?

– Университет Сингапура хорош для базового высшего образования. Тогда как мой главный интерес – это выпускники, аспиранты. В год у нас выпускается порядка 30 тысяч дипломированных специалистов. Из них около 8% имеют высшие оценки, и из этих 8% очень малая доля, crème de la crème, имеет стопроцентные результаты. Именно в них мы и инвестируем сейчас.

– А как обстоит дело с «контролем качества» ваших подопечных?

– У наших аспирантов есть публикации в международных журналах. Можно судить по ним. Подобные работы, как правило, очень высокого уровня и соответствуют всем международным стандартам. Так что в этом плане мне не за что беспокоиться.

У меня другая проблема – нужно найти тысячу таких молодых талантов, а своих, увы, пока не хватает. Молодежь в Сингапуре все еще недостаточно конкурентоспособна по мировым меркам. Поэтому мне и приходится заниматься воровством людей. Мы привлекаем молодых специалистов в Сингапур, гарантируя им финансовую поддержку примерно на десять лет вперед.

– И как вы выбираете людей, которых хотите украсть? Какие требования к ним предъявляете?

– Прежде всего они должны быть сообразительными.

– Но ведь это очень субъективный критерий...

– Во-первых, об этом можно судить исходя из того, какое высшее учебное заведение они окончили. Это главный индикатор, главный критерий. Нужны выпускники Стэнфорда, MIT, Гарварда, Кембриджа, Оксфорда. Если взять те же США, то вы найдете там много университетов, но в основном в них готовят бакалавров и очень мало магистров и кандидатов наук (PhD). Их готовят только в лучших университетах.

– Ну а если вы все-таки выберете не того человека?

– У меня нет права на ошибку. Я выбираю лишь одну тысячу, выбираю сам, и я знаю свою работу. Нам нужны только самые сообразительные. В них должна быть особая искра.

– И как же вы ее вычисляете? По их глазам?

– Я беседую с ними. Встречаюсь, задаю им вопросы. Я много езжу, специально ищу таланты. Езжу в Бостон, Кембридж. Я вижу этих студентов, пью с ними чай. И я умею определять, кто из них действительно умен и сообразителен.

– Есть ли контролирующие органы, перед которыми вы сами должны отчитываться?

– Меня не проверяют. По крайней мере, пока. Это вопрос доверия и репутации. Я работал со многими людьми. Готовил и обучал многих людей. Я делаю это не для себя, а для будущих поколений. Некоторые считают, что я балую своих подопечных, но я уверен, что они – наше будущее. Некоторые из них станут великими учеными, некоторые – хорошими менеджерами, кто-то – будущим политическим лидером. Если вы создаете новое общество, вы должны быть готовы вкладывать деньги и ждать.

– Существует ли у вас понимание того, как будет выстроена общая система поддержки ваших аспирантов, когда они вернутся? Каким образом вы будете создавать ту питательную среду, в которой таланты и идеи ваших подопечных будут превращаться в коммерческие проекты?

– Когда наши студенты начнут возвращаться, уже с этого года, им всем будут нужны лаборатории. Но им также нужно будет заниматься изучением бизнеса. Я буду спонсировать их образование. Они будут заочно получать MBA (если образование будет очным, то тогда они запустят науку). В общем, я буду финансировать их обучение бизнес-процессам, но они будут продолжать работать в лабораториях. Это нужно, поскольку ученые – это мыслители, а не бизнесмены. Они не обучены ведению бизнеса. Поэтому им нужна подготовка. И вновь все зависит от людей, от их характера и склада ума. Некоторые люди от природы предприниматели, некоторые нет. Для некоторых нужно создать среду, поддерживать их, и можно надеяться, что их дело будет процветать. У других же бизнес сам по себе не идет, и их нужно дополнительно поддерживать, обучать.

– Сколько сегодня получают молодые ученые в Сингапуре?

– Все зависит от ученого. Молодые ученые, которые вернутся из-за рубежа, будут на первых порах получать около 6 тыс. долл. в месяц. Но их зарплата может расти, здесь нет никаких ограничений. Для нас это настоящий вызов – быть привлекательным местом для жизни и работы, как для своих, так и для зарубежных специалистов. И мы стараемся делать все, чтобы и те и другие чувствовали себя в Сингапуре максимально комфортно.

– Сильно ли различаются зарплаты ваших ученых и чиновников?

– Мы платим людям в правительстве очень хорошо. Если вы достаточно умны, вы будете выбирать самых талантливых людей и платить им столько, чтобы они честно работали.

– И какой же должна быть зарплата, чтобы чиновники не брали взятки?

– Министры нашего правительства получают по 2 млн сингапурских долларов в год (около 1,55 млн долл. США по текущему курсу. – «Эксперт»), но у них нет никаких других бонусов или привилегий. Никаких домов или машин. Это все, что они имеют.

– Какие компании, по вашему мнению, смогут в будущем составить базу новой экономики Сингапура?

– Будущее, безусловно, не за крупными корпорациями, а за малыми и средними предприятиями. Значение крупных корпораций снижается уже сейчас, и оно будет еще меньше в будущем. Поэтому одна из наших важнейших задач сегодня – стимулирование процесса создания малых и средних предприятий, выращивание «национальных технологических чемпионов». Они смогут обеспечить работой большее количество людей. Особенно тогда, когда им удастся выйти на международный уровень. Поэтому нужно прежде всего фокусировать внимание на них, это основа. И в последние несколько лет основные успехи нашей экономики связаны именно с компаниями, средний годовой доход которых составляет не более 10 млн долл.

– Какую же роль в таком случае вы отводите крупным высокотехнологичным корпорациям в инновационной системе Сингапура?

– В Сингапуре практически нет собственных хайтековских компаний международного уровня. Зато при помощи различных ухищрений нам удалось перетянуть сюда огромное количество промышленных и научно-исследовательских подразделений иностранных гигантов мировой индустрии. То есть в каком-то смысле мы их тоже украли у других стран.

Вообще говоря, воровство – это универсальная экономическая стратегия! Все эти «украденные» большие корпорации пришли сюда и обеспечили нашей экономике быстрый подъем и процветание. Да, сейчас крупные международные корпорации работают в Сингапуре прежде всего потому, что мы предоставили им значительные налоговые льготы на производство. Но в долгосрочной перспективе еще более серьезным стимулом для них должно стать наличие высококвалифицированных научных и инженерных кадров, поскольку в экономике XXI века крупные корпорации в первую очередь идут туда, где есть таланты. Если я управляю компанией, мне нужны таланты, и я вкладываюсь в те страны, где могу их найти в необходимом количестве и необходимого качества. Поэтому та тысяча студентов, которых я отобрал и в которых вкладываю деньги, несомненно, будет для них в скором времени очень мощной приманкой.

Дмитрий Миндич,

Анна Никифорова,

Тигран Оганесян,

журнал "Эксперт" (текст и фото)

Редакция «АБС-авто» благодарит журнал «Эксперт» за любезно предоставленный материал